В полуподвальном помещении жилого дома, в дворницкой, в каморке под лестницей, жили Швабра и Метла.

Жили дружно, пока не пришла осень.

В один из дождливых осенних дней, вернувшись, как обычно, с уличной работы, дворник поставил в каморку под лестницей, мокрую и не вполне чистую метлу, вплотную к швабре.

Нужно добавить, что Швабра была достаточно молодой, с гладкой ручкой, густой светлой щёткой, никогда не работала на грязной улице, исключительно в тёплой и сравнительно чистой, дворницкой. Метла же наоборот, только на панели и работала. Она уже не была молодой. Её пучок прутьев, привязанных к ручке, изрядно поистрепался. Она была прожжённой во многих местах. Курящий дворник, гасил свои окурки прямо об её ручку.

Когда дворник вышел из каморки, швабра, стараясь быть учтивой, сказала Метле:

- Извините, вы не могли бы подвинуться. Вы намокли на улице под дождём, на ваших прутьях листья и грязь, возможно, вы не видите, но вы мочите и пачкаете мою щётку.

- Знаешь что подруга, пока ты тут стояла без дела, я на улице работала, тебе нужно, ты и двигайся.

Так говорить было очень нагло со стороны Метлы. И хотя Швабра всегда считала себя девушкой порядочной, сдержаться она не смогла.

- Ах так, получай сука!- закричала она и что есть силы, отбросила метлу в сторону.

Метла не смогла удержаться на месте. Упала. Закатилась в тёмный угол…

А чуть позже в каморку вернулся дворник.

Оказывается, он вовсе не закончил работу на улице в этот день. Осенью там работы было много. В это время года, можно было работать сутками, а переделать всё не было никакой возможности.

Дворник работать любил. Жил он один и ему, кроме как работать, делать было абсолютно нечего.

В дворницкую он вернулся немного согреться и надо отдать ему должное, согрелся, как следует. Теперь наш дворник был прилично пьян. Своей огромной ручищей схватил Швабру, первое, что попалось ему под руку, и вышел из каморки.

В первый момент, Швабра ничего не поняла. Она подумала, что человек решил сделать уборку в дворницкой. Но когда человек вместе с ней вышел на улицу, до неё, стал доходить весь ужас происходящего.

- Перепутал,- шептала она. – Меня с этой Метлой перепутал. И ведь не объяснишь, не образумишь, он очень пьян, ничего не соображает, да и говорим мы на разных языках.

Дворник же, пройдя метров триста, оказался на участке, который, по его мнению, требовал уборки от листьев. Он и правда ничего не соображал, и ему было абсолютно всё равно, что в его руках была не Метла, а Швабра.

Он мёл и мёл свой тротуар, не глядя по сторонам, не считаясь со временем, не жалея себя, не жалея, тем более и Швабру. Ей же с непривычки было очень больно. Асфальтовое покрытие оказалось твёрдым, мокрым и грязным. И с каждым новым взмахом руки дворника, она чувствовала, как стачивается её красивая щётка, пачкается, перестаёт быть светлой, покрывается грязью.

А он всё мёл и мёл и курил, и гасил свои окурки прямо о ручку Швабры.

В какой-то момент она не выдержала. И хотя прекрасно понимала, что это бесполезно и люди не могут слышать голоса вещей – закричала:

- Хватит, остановитесь, перестаньте мучить меня, мне очень больно!!!

Но она ошибалась. Дворник очень долго работал по профессии, к тому же это был очень пьяный дворник – он услышал.

Остановился, зло посмотрел, своими осоловевшими глазами, на предмет, который посмел повысить на него голос, и ответил:

- Молчи Швабра, когда мужик работает!