(рассказ)

 

 

Раннее утро.

Я шёл по пустынному городу, в сторону метро и мысленно разговаривал сам с собой.

Полноценным этот разговор назвать было нельзя. Это была попытка разобраться в том, что случилось вчера. – Разобраться, и попытаться придумать объяснения для своей жены. – Вопросы, крутились в голове, но однозначных ответов, не было. – Что тут ответишь? – Случилось то, что должно было произойти – можно сказать, что так распорядилась судьба. И пришёл я к этому, по той же самой причине. По-другому и не скажешь.

Это, оправдывало всё, могло быть ответом на многие вопросы, но не годилось, в качестве объяснения, для жены.

Вспоминая вчерашний день, я чувствовал себя виноватым. А ведь я не хотел, чтобы случилось так. Ехал себе домой, ничего не планировал, и тут этот звонок. – Васька, мой школьный товарищ, пригласил на день рождения.

Я согласился не сразу, я даже пытался сопротивляться:

- Вася, давай перенесём на выходной, завтра на работу, да и Маша опять расстроится, а наши отношения и так, не очень,- неуверенно ответил я.

- Нет,- ответил он. – День рождения сегодня, если не приедешь, обидишь меня капитально. – С твоей женой договоримся. – Приедешь, я, лично, Маше позвоню. – День рождения раз в году, мы с тобой друзья. – Что она не человек? – Должна понять.

Возражать стало бесполезно, и я приехал, но тут вмешалась судьба. – Разрядился мой телефон, зарядки с собой не было. В телефоне Васьки, её номера не оказалось, вспомнить его по памяти я не смог, в результате, связаться с Машей не вышло. – Тупиковая ситуация.

Обострять отношения с женой не хотелось, и я решил уехать от друга как можно раньше. – Поздравил его, чуть выпили, и я засобирался домой. Но слово за слово, стопка за стопкой и я элементарно забыл, что куда-то спешил. А дальше…, нет, даже вспоминать не хочется. – Ужас.

Если бы только всё можно было вернуть назад, я бы никогда…, нет…, правда,- пытался я, убедить самого себя. – В самом деле, никогда…. – Это всё проклятый алкоголь. – Дорогой коньяк, потом водка, потом…, что-то ещё. Если бы не это, я никогда не смог бы позволить себе…. – А так, сознание сместилось, я потерял разум и вопрос позволять или не позволять …, стал риторическим. – Иногда такое случается. – Бывает, что выбора уже не остаётся. – Но как это объяснить жене?

А что?- думал я. – Так ей и скажу.

- Извини Маша, но выбора не было. – У Васьки день рождения, выпили по сто грамм. – Пришлось. – Как можно отказать другу? – Каюсь, не уследил за временем, не заметил, как наступила ночь. – Но, сама посуди, что мне было делать? – Через весь город идти пешком – было бы то же самое – пришёл бы только под утро. – На такси тратиться? – Сама знаешь, что с деньгами у нас не очень.

- А почему не позвонил?- спросит она.

- Так опять же, засиделись, а к вечеру разрядился телефон, твой номер в его записной книжке, так, я его не помню, и подсказать, как назло, некому – у Васи его не оказалось, надо бы на всякий случай ему его дать.

- У тебя одни отговорки,- скажет она,- если бы захотел, смог бы найти способ сообщить. – Я же волнуюсь, а тебе всё равно, совсем меня не любишь.

- Как ты можешь такое говорить?- отвечу я. – Да я сам измучился. Можешь у Васи спросить. Он наверняка помнит – полночи его донимал своими переживаниями.

- А что?- скажет она,- хорошая мысль. – Я, пожалуй, так и сделаю. Набери его номер, я хочу с ним поговорить.

Если случится так, считай полдела сделано,- думал я. – Васька предупреждён. – Расскажет, что я нажрался как свинья, и в невменяемом состоянии рвался домой, а он насильно заставил меня у него остаться. – Картина неприглядная, но всё-таки лучше того, что было на самом деле.

- Будет хорошо, если она так скажет,- мечтательно сказал я себе.

Но немного подумав, понял, что на это лучше не рассчитывать – Маша, женщина проницательная, чтобы она поверила, нужно нечто большее, чем слова Васьки. – Узнать она ничего не узнает, но мне от этого легче не станет – она запросто может догадаться, а это катастрофа, и это, моё объяснение, не выдерживает критики. И хотя, день рождение у Васи был, и мы, в самом деле, выпивали, но это совершенно не исключает всего остального, чтобы по этому поводу не рассказывали мы, со своим другом.

- Да…,- решил я,- просто так не прокатит. – Требуются подробности, требуется новый подход, совершенно другая концепция. – Да и на Ваську надежды мало, хоть мы с ним и договорились, но когда я уходил, его состояние оставляло желать лучшего. Возможно, он толком и не понял, что от него требуется, возможно, когда проспится и не вспомнит, о чём я его просил.

- Да,- решил я. – нужна другая история.

Я вошёл в метро, спустился на перрон – на табло светилось –  05-48.

Приеду домой в самый раз,- подумал я. – Минут за десять до того, как жене уходить. – На серьёзный разговор, или скандал, с криками и воплями, времени не хватит, а на объяснения вполне достаточно. – Быстренько объяснимся, и разбежимся до вечера. – Она к себе на работу, я к себе. – Вечером, всё будет значительно проще, страсти улягутся и скорее всего она меня простит. – Главное придумать нормальное объяснение. – И обязательно, при выходе из метро купить цветы. – Гарантированно, она начистит мне, этими цветами морду, но это ничего – на то и расчёт –  вечером легче будет мириться. – Не стоит только покупать розы.

Подошёл поезд. Я сел в полупустой вагон и глубоко задумался – история, которую мне предстояло придумать, должна была получиться очень убедительной. – Дорога была длинная и занимала минут сорок пять. – Времени придумать что-нибудь стоящее хватит,- твёрдо решил я.

Итак,- начал я свои рассуждения. – Отталкиваемся от того, что невменяемым был не я, а Васька.

Но всё по порядку.

Он позвонил – я поехал – отказаться не получилось, в противном случае я мог лишиться друга. Поехал ненадолго – хотел заскочить к нему на пол часика, но всё вышло иначе. Мы выпили, Василий не рассчитал свои силы, и ему стало плохо. Оставить его в таком состоянии, да ещё в день его рождения было нельзя. Когда я понял, что уехать от него, нет никакой возможности, я решил позвонить. – Телефон, как назло, оказался разряжен. – Досадная неприятность. – Не позвонить, ни посмотреть номер мобильника любимой жены. – Вспомнить номер не вышло и сообщить, что я остался ночевать у Васи, соответственно, стало невозможно. – Тупик – я оказался заложником ситуации. – Весь извёлся, понимая, что Маша будет переживать, но ничего поделать не мог. Бросить друга – нельзя, ведь с ним могло случиться что угодно, он же ничего не соображал. Нередко люди в таком состоянии просто захлёбываются, когда их тошнит.

Я поморщился, невольно представив Ваську, лежащего на спине, с вытаращенными глазами, бледного как бумага, захлебнувшегося в собственной…. Я даже тряхнул головой, стараясь прогнать это видение. – Фу, ужасная картина – мерзость. Но для объяснений с женой совсем не плохо – чем страшнее, тем убедительней.

Я улыбнулся.

Версия моих похождений, мне понравилась. – Что ж,- решил я. – Для утренних объяснений достаточно, а к вечеру придумаю дополнительные подробности.

- Станция «Удельная», следующая станция «Пионерская»,- сообщил автомат по громкой связи.

Быстро я сочинил свою историю,- подумал я. – Справился за два перегона, а мне ещё ехать и ехать. – До моей станции, «Купчино», было ещё очень далеко. Отлично,- подумал я. – Можно спокойно поспать. – Мимо не проскочу. – Моя станция – конечная, а там, если что, работник метрополитена меня обязательно разбудит и попросит освободить вагон.

Так и вышло.

- Молодой человек, конечная, просыпайтесь,- услышал я сквозь сон.

Я открыл глаза и увидел женщину в форме, стоящую рядом со мной. Больше в вагоне никого не было.

- Поторопитесь,- добавила она. – Не задерживайте отправление поезда. – Освободите вагон.

Я нехотя поднялся. Буркнул:

- Извините.

Вышел на платформу, взглянул на часы – 06-35, и побрёл в сторону выхода. – До моего дома от метро было пять минут пешком, я спокойно успевал – Маша уходила на работу в 07-15. – Оно и плохо,- решил я. – Времени хоть отбавляй – за полчаса она из меня всю душу вытянет – нужно прийти домой не раньше семи.

В павильоне, рядом с метро я купил цветы. – Семь штук, средней крупности тюльпанов в бумажном пакете. Я легонько ударил этим букетом себе по щеке. – Ничего страшного,-  решил я. – Даже в бумаге не больно. А обёртку я перед квартирой сниму, а цветы мягкие, холодные с капельками влаги на лепестках,- подумал я. – Мне захотелось освободить от бумаги цветы прямо сейчас и зарыться в них своим лицом.

- Нет,- одёрнул себя я. – Терпеть. – Терпеть и не расслабляться. 

Из-за поворота показался мой дом.

На часах – 06-50.

Рано,- решил я.

Сел на ближайшую скамейку, закурил, пытаясь прокрутить в голове ещё раз, придуманную  историю. – Что я там насочинял? – Ах, да… – Позвонил Вася….

У двери в квартиру я оказался в 07-03. Вынул из пакета цветы, обертку скомкал и засунул в карман. Достал ключ и, стараясь не шуметь, очень тихо открыл дверь.

В прихожей горел свет.

Не раздавалось ни звука.

Я снял куртку, повесил её на вешалку, сбросил ботинки и надел, домашние тапочки.

Встал в полный рост и взглянул в зеркало трюмо, стоящего в прихожей. – В нём, кроме своего слегка перекошенного отражения, я увидел испуганное Васькино лицо, выглядывающее из-за моего плеча.

- Что за чёрт,- невольно выругался я и на мгновение зажмурился.

Когда я снова открыл глаза, Васькино изображение никуда не исчезло, а испуг на его лице даже несколько усилился.

- Володя, главное не шуми,- сказало мне шёпотом Васькино отражение. – Тебя пока никто здесь не видел – беги, здесь нельзя оставаться…

Я как ужаленный обернулся.

За моей спиной и в самом деле оказался мой друг.

- Вася, ты? – Как …, почему …, откуда ты здесь? – неуверенно начал я.

- Не теряй времени – беги пока не поздно,- тихо повторил он.

Я так ничего и не понял и видимо, всё равно, опоздал. – В прихожую, из комнаты, стремительно вышел высокий, незнакомый мне человек, одетый в странный чёрный балахон.

- Ах вот вы где! – воскликнул он, раскатистым басом. – Что же вы молодые люди, заставляете всех ждать? – Нехорошо. – Слушанье назначено ровно на 07-00, опаздываете. – Сейчас уже – он взглянул на часы – 07-06, а вы у нас не одни, и Мария Степановна торопится на работу. – Время мы, понятное дело, откорректируем, но это, как вы сами понимаете, дополнительные затраты. – Очень некрасиво получается. – Он с укором взглянул на нас с Васькой. – Немедленно проходите в зал.

- Цветочки, можете оставить в прихожей – они вам пока не понадобятся,- добавил он с некоторой издёвкой.

Развернулся и прошёл в комнату. – Мы с Васькой последовали за ним.

В комнате всё было несколько иначе, чем я привык видеть. Наша мебель куда-то исчезла. Вместо неё у дальней стены появился невысокий подиум, на котором, стоял стол. – За ним в кресле с высокой спинкой, уже успел расположиться, наш недавний знакомый.

Рядом со столом, там же на подиуме, находилась трибуна.

Справа, сразу за входной дверью комнаты, оказалась небольшая, высотой не больше метра решетчатая перегородка, за которой стоял табурет.

Перед подиумом на стульях, в несколько рядов сидели какие-то люди – не менее двадцати человек, среди которых, я увидел и Машу. В мою сторону она не смотрела, возможно, не хотела показывать свои заплаканные глаза.

Какая же я сволочь,- подумал я. – Довёл любимую женщину до такого состояния.

- Поздно каяться,- раскатистым басом, словно читая мои мысли, сказал человек на подиуме. – Лучше, подсудимый, займите своё место.

И он указал мне на решетчатую перегородку.

- А вы Василий Петрович присаживайтесь сюда,- добавил человек, обращаясь к моему другу и указывая на свободные стулья в рядах у подиума.

Мы с Васькой переглянулись и сделали так, как он нам сказал.

- Ну, вот, наконец-то, все и в сборе,- сказал человек. – Собрать вас вместе, оказалось непросто.

- Но прежде чем мы приступим, - добавил он. – Хочу сообщить. – Мольбы Марии Семёновны оказались услышаны на самом высоком уровне, а значит, и наше судебное разбирательство будет проходить соответственно. – Клятвы с вас брать никто не собирается, но хочу предупредить – любая умышленная ложь, сказанная в этих стенах, будет немедленно изобличена и приведёт к самым негативным последствиям. – Степень этих последствий буду определять лично я, а я, вовсе не склонен к состраданию лжецам. – Взвешивайте каждое своё слово при даче показаний. – Это касается всех.

- Итак, приступим,- продолжил он. – Дело № 2987675572 о коварной измене, считаю открытым. – Встать, суд идёт.

Все поднялись со своих мест, испуганно глядя на судью в чёрной мантии, возвышающегося над ними.

 

Свидетель №1.

 

- Можно садиться,- сказал судья. На мгновение задумался и добавил:

- Первым для дачи показаний вызывается Василий Петрович – друг подсудимого. – Василий Петрович, прошу. – Главное, помните, что я сказал о даче ложных показаний.

Васька поднялся со своего места, пересёк комнату, поднялся на подиум и встал за трибуной.

- Расскажите нам, с чего начался вчерашний эпизод? - спросил судья.

- Как известно,- начал мой друг. – Вчера у меня был день рождения. – Я позвонил Володе, и мы договорились о встрече.

Вася замолчал.

- Подробнее свидетель, нам очень важны детали,- рявкнул судья. – Как отреагировал подсудимый на ваш звонок? – В какое время вы планировали встретиться? – Как вы планировали провести свой праздник, и знал ли подсудимый об этом?

- Я позвонил ему где-то в половине шестого. Володя хотел отказаться. Он сказал – Завтра, то есть уже сегодня, рабочий день, просил перенести нашу встречу на выходные. – Говорил, что не хочет расстраивать жену. Но я на встрече настоял, а он согласился.

- Почему вы настаивали?

Васька молчал, украдкой поглядывая на меня.

- Свидетель я жду,- нетерпеливо сказал судья. – Скрыть, всё равно, ничего не удастся – говорите.

- Неделю назад, я познакомился с девушкой и планировал провести свой день рождения с ней. Но она, видимо, была не готова остаться со мной наедине, и сообщила вчера утром, что придёт не одна, а с двумя подружками. Вот я и позвонил Володе. Признаться честно, я звонил не только ему – подружек-то было две, но из моих друзей и знакомых, больше никто не согласился.

- Негодяй! – воскликнула Маша, привстав со своего места, глядя на меня.

- Володя, в момент нашего телефонного разговора ничего об этих девушках не знал,- поспешно добавил Васька. – Если бы я ему о них сказал, он точно никуда бы не поехал. – Я сам во всём виноват.

- Ваше мнение свидетель никого не интересует, - резко ответил судья. – Кто и в чём виноват, мы решим без вас. – Ваша задача, чётко и без утайки донести до нас факты. – Продолжайте. – Что было дальше?

Я с укором посмотрел на своего друга. – Осуждать его я не мог – я сам был во всём виноват. – К нему, меня никто на аркане не тащил и хитростью не заманивал – я приехал сам, и с его девушками, заигрывал тоже сам. – Я толком не помнил, далеко ли зашли эти заигрывания, но догадывался, что, достаточно далеко. – В этом тоже винить было некого, кроме себя.

Через несколько минут,- думал я. – Все кто находятся здесь, включая и Машу узнают всё, что было вчера, то, что не помню даже я сам. После этого, вполне возможно, Маша, не захочет меня даже видеть, а моя жизнь окажется разрушена. – Васька и в этом не виноват. – Претензий по этому поводу, к нему, быть не может. – Да…, мне не нравилось, как он, решал свои проблемы – совершенно наглым образом, не считаясь с обстоятельствами, использовал меня – позвал на день рождения, но оказалось, что вовсе не потому, что мы друзья, а только для того, чтобы я взял на себя двух молодых и не слишком воздержанных женщин. – Этих двух женщин, я должен был развлекать, в то время, пока он  планировал заниматься третьей…. – Он, поступил подло, а ведь прекрасно знал, что я женат, что у меня, могут быть неприятности – так друзья не поступают, он должен был меня предупредить.

- Извини меня Володя,- сказал Васька,- поймав мой взгляд.

Я демонстративно отвернулся. – То, что происходило, простыми извинениями не исправишь.

- Свидетель – не отвлекайтесь. – Отвечайте на вопрос,- пробасил судья.

- Дальше ничего особенного не было. – Приехал Володя, девушки, опаздывали, но он об этом не знал, я так ничего ему о них и не сказал. – Мы с Володей сели на кухне – выпили и разговорились. Володя вспомнил, что так и не позвонил жене. – Достал телефон, увидел, что он разряжен и собрался ехать домой. – Я упросил его задержаться ещё немного – мы выпили снова, разговор завязался окончательно, и мы практически выпали из реальности.

- Не знаю, сколько это длилось,- продолжал мой друг. – Но в какой-то момент раздался звонок в дверь. – Ты кого-то ждёшь,- спросил меня Володя? – Уже не особенно,- ответил я. – До того как этот звонок раздался, я и в самом деле успел забыть, что жду гостей. – Мы вместе пошли открывать дверь. – За порогом стояли они – Вера, девушка, которую я приглашал и две её подруги – Галя и Света. – Вот так сюрприз!- воскликнул Володя. – Просим, просим – неожиданно и очень своевременно, а то мы с Василием уже начали скучать без милых дам.

Я взглянул на жену – она прижимала носовой платок к глазам, и похоже, снова плакала. Правильно она сказала – негодяй – самый настоящий негодяй, да я мизинца её не стою. Выпил пару рюмок и забыл обо всём на свете.

- Девушки принесли торт, бутылку хорошего вина, запах дорогих духов и хорошее настроение,- рассказывал Вася. – Помогли накрыть в гостиной стол. – Когда все приготовления были закончены мы за него сели. – Тосты, оживлённая беседа, смех, время от времени танцы. – Нам всем было весело. – Но время шло. – Когда стало достаточно поздно, я решил, что было бы неплохо отправить лишних гостей по домам – я хотел остаться с Верой вдвоем, она, я понял, была бы не против.

Помня, что Володя торопился к жене, я рассчитывал, что он спокойно уйдёт, а заодно проводит Галю со Светой. Но моим расчётам не суждено было сбыться, когда я предложил это Володе он возмутился. – Лично я никуда не спешу, и идти мне некуда! – воскликнул он. – Насчёт жены – обратился он к девушкам – ложь и провокация. – Вася,- обратился он ко мне,- Не будь занудой, праздник только начинается, доставай вино, коньяк, шампанское – всё что есть. Тащи на стол, а то наши девушки уже заскучали.

- Володя уже ничего не соображал,- продолжал Василий. – Я смирился с тем, что остаться с Верой наедине у меня не получится – не выгонять же, в самом деле, друга на улицу. – Я сделал так, как он просил – поставил на стол коньяк, вино и шампанское. Мы снова оказались за столом – выпивали,  разговаривали – это длилось достаточно долго. Поздно вечером – сколько было времени, к сожалению, вспомнить не смогу, мы с Володей, проводили девушек. – Им не было интересно смотреть на наши пьяные рожи, в конце концов, они приезжали вовсе не за этим. – Я вызвал такси, и они отправились домой. – Дальше я помню смутно. – После того, как девушки уехали, мы не сразу вернулись домой. – Вроде бы покупали алкоголь, пили его на скамейке в сквере, болтались по улицам. – Сколько это продолжалось, не помню, не помню и то, как мы вернулись в квартиру. – Следующие воспоминания уже утром. – Володя, уходящий домой, что-то говорящий мне. – О чём? – Я так и не понял, видимо проснулся на тот момент ещё не полностью.

- Такое вот, весёлое день рождение,- грустно и каким-то потерянным голосом сказал мой друг. – Всё вышло не так, как я планировал, но Володю, я не вправе, винить. – Так распорядилась судьба, а я, стал заложником ситуации. – Вытащив Володю к себе, я даже, в какой-то мере, его подставил, но за это, сам же и поплатился.

- Володя прости,- добавил он, обращаясь ко мне. – Мария Семёновна, извините тоже, и знайте, у Володи вчера, с посторонними женщинами, ничего не было.

- У меня всё,- обратился Вася к судье.

Человек в чёрной мантии внимательно посмотрел на него. Кивнул головой.

- У меня к вам тоже больше нет вопросов,- ответил он. – Присаживайтесь Василий Петрович на место. – Вы дали правдивый и вполне исчерпывающий ответ. – Приятно иметь дело с честным человеком.

Я вздохнул с облегчением.

Учитывая, что я не помнил и половины того, что происходило вчера, рассказ Васи меня отчасти  успокоил. – Мне казалось – по крайней мере, обрывки событий, крутящиеся у меня в голове, позволяли мне думать, что всё не ограничивалось только невинными танцами и простыми посиделками за столом. – Я опасался, что вчерашним вечером, могло быть и нечто большее. Но Вася сказал, что ничего не было – судья с ним согласился, а этого судью, я так понял – не проведёшь – похоже он, вообще не человек. И хорошо. – Это значит, что всё, что я предполагал – мне просто казалось – желания, которые на моё счастье, так и не воплотились в действительность.

У меня отлегло на душе.

Я по-прежнему был виноват перед Машей, но теперь, значительно меньше виноват.

Я улыбнулся.

- Пора бы пересмотреть название дела!- крикнул я судье – Не было никакой измены!

Человек в чёрной мантии не обратил на меня никакого внимания. Он смотрел перед собой, выбирая следующего свидетеля.

 

Свидетель №2.

 

- Для дачи показаний вызывается Вера Андреевна – знакомая Василия Петровича,- громко объявил судья.

Стройная, красавица брюнетка, в деловом костюме, не глядя ни на кого, гордо прошла к подиуму и поднялась на трибуну.

И где только Васька их находит?- подумал я. – К ней даже подойти страшно, не то, что познакомиться. – Менеджер среднего звена – Бизнес леди средней руки. – Где-то неподалёку, наверняка, стоит припаркованный мерседес, на котором она приехала.– Меня, такие дамы, в упор не замечают. Хотя, причём тут я. – Василий, мужчина представительный, тоже бизнесмен и тоже на мерседесах ездит. Это я неудачник, всю жизнь сворачиваю не в ту сторону – вчерашний день, тому подтверждение, вот и докатился. С женой только повезло, но после сегодняшнего разбирательства, уже, непонятно, долго ли продлится такое счастье.

И тут меня осенило.

Я совершенно ясно представил нереальность всего происходящего. – Изменения в моей собственной квартире. – Какой-то суд надо мной. – Посторонние люди, копающиеся в моей личной жизни. – Причём всё, что тут происходило, выглядело настолько естественно, будто так и надо. – Люди готовы отвечать на вопросы. – Васька вывернулся наизнанку на виду у всех. – Вера Андреевна, стоило ей только сказать, как дрессированная собачка, побежала к подиуму. – Так вообще не бывает. Да эта Вера Андреевна, в реальном мире, и головы бы не повернула в сторону незнакомого мужчины, не то, что побежала бы показания давать. – Суд то ненастоящий. – Какой может быть суд в моей квартире? – Какая-то непонятная игра – постановка любительского театра – фарс. – Как я мог купиться на такое? И почему все так боятся этого странного судью? – Да, признаюсь, заинтриговал. – Ложь будет мгновенно изобличена и приведёт к негативным последствиям. – Сказано было мощно – басом, с особой значимостью, до печёнок достало. Но это, просто слова – причём слова человека, которого никто из нас не знает. Мало того, никакой он не судья…. – Но если он не судья, то кто он тогда? И что он делает в моей квартире?   

Я встал с табурета и вызывающе огляделся вокруг.

- Подсудимый, немедленно сядьте!- крикнул судья

- А кто вы  такой, чтобы указывать мне, что я должен делать в своей собственной квартире?

Мой вопрос нисколько его не смутил. Он проницательно посмотрел мне прямо в глаза. И чётко с расстановкой, делая акцент на каждом сказанном слове произнёс:

- Не в вашем положении Владимир Игоревич, права качать. – Вы подозреваетесь в тягчайшем преступлении – в совершении смертного греха. – Ваше дело взято на контроль, на высочайшем уровне. Если вы виновны, отвертеться не получится. Я сам лично позабочусь, чтобы наказание стало неминуемым.

- А теперь послушайте вы. Я не знаю, что думают о вас остальные, присутствующие здесь, но вот вам моё личное мнение. – Всё, что вы говорите – чушь собачья, и я вас не боюсь. – Никто не вправе вмешиваться в мою личную жизнь. – Мы с Машей как-нибудь разберёмся сами. – Устроили тут балаган. – Выметайтесь из нашей квартиры и не забудьте вернуть на место нашу мебель.

- Нет, это неприемлемо! – громоподобным голосом, от которого задрожали стёкла, сказал судья. – Извините Владимир Игоревич, но я вынужден принять меры.

С этими словами он сделал лёгкое движение правой рукой и в тот же миг, мои ноги перестали меня держать, подогнулись в коленях и я плюхнулся на свой табурет. Я тут же попытался встать, но с ужасом понял, что совершенно не чувствую своих ног.

- Извините, но это ещё не всё,- сказал судья.

Он снова посмотрел на меня, взгляд его вспыхнул, пронзив меня насквозь, а я почувствовал, что во мне кое-что изменилось. В голове от его взгляда, всё заледенело, но это очень быстро прошло, уже через мгновение лёд оттаял, а ощущения, выровнялись.

Что он со мной сделал? – думал я. – Это же полный беспредел, вот так безнаказанно воздействовать на человека. – Я хотел высказать всё, что о нём думаю, но у меня ничего не вышло. – Язык, как и мои ноги, перестал подчиняться мне. – От бессилия хотелось заплакать, но я сумел справиться с собой – нельзя было показывать насколько мне плохо. – Собрав воедино, всю свою злость, я послал ему испепеляющий взгляд. Если бы я только мог, я уничтожил бы его.

Но я не мог. – На человека в чёрной мантии мой взгляд подействовал слабо. – Он отвернулся от меня, и на его лице появилось сожаление.

- Это вынужденная мера Владимир Игоревич,- сказал он. – Мне самому неприятно, что приходится так поступать, но регламент в таких случаях предписывает определённые действия. – Сильно беспокоиться не стоит, все ваши ограничения временны. Это всего лишь демонстрация серьёзности моих намерений. – Через некоторое время, когда вы окончательно успокоитесь, их можно будет снять.

- Но мы отвлеклись,- добавил он. – Итак, свидетель номер два – Вера Андреевна. – Расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимым и что вы можете добавить по интересующему нас вопросу?

Брюнетка за трибуной, картинно подняла глазки к потолку, изображая глубокое раздумье.

- Что я могу сказать?- спросила она сама себя. – Почти ничего. Первый раз я услышала о подсудимом от Василия, несколько дней назад. – Не помню, о чём мы говорили и почему Вася вспомнил о нём, но информация заключалась в следующем. – У Васи есть друг, очень способный – окончил школу с золотой медалью, институт с отличием, но неудачник. – Всё у него не клеится, никак не может определиться, перебивается, как может. – Работу менял много раз. – Мне стало интересно, захотелось взглянуть на этого человека. – Если быть откровенной, появился и корыстный интерес, я давно искала способного человека, без особых амбиций. – И тут, счастливый случай, день рождения у Василия, и я рассчитывала, что и Владимир…, не помню его отчества, тоже появится там. – Так и вышло – Вася его позвал.

- Трудно оценивать человека, когда он изрядно пьян,- продолжала она. – Но одно могу сказать точно, он оказался совсем не таким, как я себе представляла. – Не знаю, может быть это алкоголь, но он был великолепен. – Раскован, непринуждён, совершенно без комплексов, хорош собой. А если сюда ещё добавить характеристики, которые ему дал Василий – вообще, идеальный мужчина. – Его только нужно немного привести в порядок. – Но это не сложно, дело техники. Я даже немного позавидовала своим подругам – им ничего не мешало познакомиться с Владимиром поближе. – Я же была связана – если пришла к одному – флиртовать с другим не в моих правилах.

- Ты что такое несёшь? – крикнул мой друг со своего места.

- Я, Вася, говорю правду. – Здесь лукавить опасно.

- Да после таких слов, я тебя видеть не хочу!- возмутился он.

- Честно говоря, я и сама подумала, что нам незачем больше встречаться. – Ты слишком сентиментален. Не смог сделать так, чтобы мы вчера остались вдвоём. А я рассчитывала на это, ты меня очень обидел. – Твой друг – совсем другое дело – настоящий мужчина. – Незаметно и ненавязчиво уединился с моими подругами, и сделал их счастливыми. – Даже я, ничего не заметила, и не узнала бы никогда, если бы они мне сами не рассказали.

 

Услышав это, я похолодел, похоже, я рано радовался, а мои смутные опасения, всё-таки, оказались не напрасны. – Обрадовался как ребёнок словам своего друга. А он просто ничего не заметил – был увлечён своей Верой и не слишком обращал внимание на меня. Я же, судя по всему, вчера, совсем потерял голову – слетел с катушек – творил непонятно что. –  Словно в тумане – Галя, Света, ванная комната …, нет, не вспомнить, всё очень смутно.

Я посмотрел на Машу. – Она сидела напротив подиума в первом ряду, закрыв ладонями от стыда глаза, и скорее всего снова плакала. – Я ненавидел себя за её слёзы. – Ненавидел судью за свою беспомощность. – Машу нужно было срочно спасать – ничто происходящее здесь не стоило её слёз. – Я же, ничего не мог с этим поделать. – Просто смотрел на неё, лишенный возможности двигаться и говорить – беспомощный на своём табурете – ни подойти, ни обнять, ни успокоить её. – Ужасная ситуация. – Мой собственный мир рушился на моих глазах, а я по воле судьи, был неспособен остановить этот процесс, мало того, я должен был молча наблюдать, за его разрушением.

 

Вера между тем продолжала:

- Этот вчерашний праздник был полный отстой. Если бы не Владимир, то вообще, вспомнить было бы нечего. – Она в упор посмотрела на меня. – Очень интересный человек.

- Когда всё это закончится. – Она картинно обвела пространство комнаты рукой, по-прежнему глядя на меня. – Вы, Володя, обязательно свяжитесь со мной, мы можем оказаться, очень полезны друг другу.

Я не мог ей ответить – судья позаботился об этом, но ответить хотелось. Если бы я мог говорить, то послал бы её подальше. – Она стала мне неприятна. – Я понял, что мне не нужен никто, кроме моей жены, и что для меня нет, и не может быть никого, дороже моей Маши. 

- Не знаю, что ещё можно добавить? – сказала Вера, обращаясь к судье.

- Расскажите про эпизод, где Василий Петрович пытался отправить Владимира Игоревича и ваших подруг домой – ответил судья.

- Я уже говорила, что Василий оказался мягкотелым и нерешительным. Именно в тот момент, я и решила разорвать с ним отношения. Мне показалось, что он…

- Меня интересуют действия подсудимого, - нервно оборвал её судья.

- А…, извините,- сказала она. – Подсудимый…, Володя, после слов Василия, нисколько не смутился. Мне очень понравилось как он твёрдо и решительно, буквально несколькими фразами заставил Василия заткнуться и повернул ситуацию в свою пользу. – Это совершенно не вязалось с моими планами, но даже я, готова была подчиниться ему. – Праздник продолжается! – Я никуда не уйду и спешить нам некуда! – крикнул он. – Я невольно посмотрела на часы, было одиннадцать вечера – будний день, завтра требовалось быть свежей, предстояло идти на работу, но в тот момент, это не показалось мне важным. – Володя, удивительным образом умеет воздействовать на людей. – Он сказал, и захотелось праздника. – Он решил, и праздник продолжился. – Вася, пытался сопротивляться, но куда ему? – Даже неприлично. – В присутствии меня и моих подруг, напомнил ему о жене. – Но Володя не поддался, с лёгкостью перевёл действия своего друга в шутку. – Нет у меня никакой жены! – воскликнул он. – Всё наглая ложь! – Помню, как мы с подружками смеялись. – Настоящий гротеск – уверенно и абсолютно естественно, говорить такое, имея на пальце обручальное кольцо, может не всякий.

- Что было дальше? – спросил судья.

- Мы посидели немного за столом. Выпили. Дальнейшее, я помню достаточно смутно. Действия Владимира, как-то выпали из моего поля зрения. – Всё, что связано с ним, я знаю со слов своих подруг. – Оставшийся вечер, я находилась рядом с Васей – Мы разговаривали, пили шампанское, танцевали. – Когда стало совсем поздно, Василий вызвал такси и вместе с Володей пошёл нас провожать. – Мы с подругами сели в машину и уехали. – Вот и вся история.

- А что вам рассказывали про подсудимого подруги? – не унимался судья.

- Мне не очень хочется рассказывать при свидетелях интимные подробности своих подруг.

- Я настаиваю,- рявкнул судья.

Вера на минуту замолчала, подбирая слова. Видимо она, ещё не до конца потеряла свой стыд.

Я же, готов был провалиться сквозь землю – вылезти из-за своей загородки и бежать, куда глаза глядят, лишь бы не видеть презрительно-ненавидящий взгляд своей любимой, жены, лишь бы она не видела, насколько я беспомощен и жалок.

- Что тут скажешь,- продолжала Вера. – Мы сели в такси. Мои подруги были возбуждены и постоянно хихикали, посылая друг другу непонятные знаки, переглядывались и снова смеялись. Я не могла понять, в чём дело и это их поведение меня ужасно раздражало. Я спросила их о причинах такого веселья. – О…, причина есть,- сказала Света. – Огромная причина,- добавила Галя. И они снова прыснули от смеха. – Да что случилось-то? – раздражаясь ещё больше, спросила я. – Не хочется тебя расстраивать,- добавила Галя. – У тебя ведь с Васей ничего не вышло. – Ещё начнёшь завидовать,- вторила ей Света.

- Мы ехали в такси и разговор в таком духе, длился довольно долго,- сказала Вера, опустив глаза, стараясь не смотреть на подруг. – Суть этого разговора, заключалась в следующем – Мои подружки по очереди занимались с Володей сексом в ванной комнате. Причём, пока одна была с ним, вторая отвлекала нас с Васей, чтобы мы им не помешали. – От Володи они были в восторге и по дороге домой строили планы, на новую встречу с ним. – Они оказались правы. – Я им завидовала. – И ненавидела за то, что у них, в этот вечер всё сложилось хорошо, а у меня – плохо – в тот момент, я ненавидела всех на свете.

- Смотри не лопни от злости!- крикнула Света со своего места. – А ещё подруга называется. – Могла бы вместе с нами порадоваться.

- А чему радоваться? – с вызовом задала вопрос Вера. – Ты же под любого ложишься, только пальцем помани.

- Немедленно остановитесь!- призвал их к порядку судья. – Девушки, увлечённые своей перепалкой, его не слышали.

- Ты, не очень-то из себя порядочную строй. – Я много чего, про тебя знаю – Коза …! – выкрикнула Света. Расскажи лучше как ты вчера утром…

Человек в чёрной мантии поднял правую руку, и Света мгновенно затихла. Вера, прижав ладонь ко рту, удивлённо озираясь по сторонам, судя по всему, тоже не могла говорить.

Так же как и меня, судья заставил их замолчать,- понял я.

- То, что вы говорите, к делу не относится,- сказал судья, обращаясь к ним. – Призываю к порядку и тишине, извините, что таким, негуманным способом. Но вы должны понимать – регламент, в случае неуважения к суду, меня обязывает.

– Вера Андреевна, к вам у меня вопросов больше нет,- добавил он. – Можете присаживаться на своё место.

Повисла тягучая тишина.

Вера, готовая расплакаться в любой момент, молча спустилась с подиума и уселась на свой стул. – Было видно, что сдерживать свои слёзы, ей непросто. – Привыкла, ни в чём себе не отказывать, и до сих пор, всё у неё получалось легко,- ехидно подумал я. – Каково после этого чувствовать себя ущербной и неспособной даже озвучить свои желания…?

Мои размышления прервал судья.

- Для дачи показаний вызывается Галина Николаевна – подруга Веры Андреевны и Светланы Анатольевны,- громко объявил он.

 

Свидетель №3.

 

- Прежде чем вы, Галина Николаевна, начнёте давать свои показания – призываю вас к порядку. – Сами видите, что стало с вашими подругами. – Теперь они не могут говорить, а учитывая, то, как и что, они говорили, я вовсе не уверен, что стоит возвращать им такую возможность. 

- Так им и надо – ненавижу их обеих,- сказала Галина, сверкнув глазками на судью. – Если вы, оставите их в таком состоянии, лично я, буду вам очень благодарна.

- А что так?- спросил он.

- Да, замучили уже, если быть откровенной. – Мы вместе работаем, а эти две лживые сучки, только и делают, что всё портят. – Можно сказать, что из-за них моя карьера не то, что идёт в гору, а скорее катится вниз, в результате, от работы нет никакой пользы. – Только познакомилась со старшим менеджером, ещё и отношения толком не сложились – откуда ни возьмись, появилась Светка – увела, а сама, через неделю его и бросила. – Не сошлись характерами,– говорит. Но я-то знаю, какие уж там характеры – всё от зависти – ни себе, ни людям. – Вера, и того хуже – моя начальница, а ведь когда-то считалась подругой. – В нашем отделе и мужиков-то нормальных нет, но стоит только с кем-то из них, попытаться сойтись поближе  – тут же, как специально, заваливает работой так, что к вечеру валишься с ног – устанешь настолько, что любые желания пропадают. – Меня уже тошнит от этих моих подруг. – Никакой личной жизни из-за них нет.    

- Так, так,- с печалью в голосе сказал судья, качая головой. Помолчал, немного и добавил:

- Всё это очень грустно, но давайте всё же не будем отвлекаться. Всё-таки мы собрались здесь по другому поводу.

- Конечно, конечно, как скажите,- скороговоркой проговорила Галя, опустив глазки в пол.

Судья пристально на неё посмотрел и сказал:

- Так вот, будьте так любезны, расскажите о своей близости с Владимиром Игоревичем. – Важны любые детали. Кто и кого спровоцировал на контакт, сколько он длился, чем закончился, позы, в которых всё это происходило, слова, возгласы – всё, что сумеете вспомнить. Не упускайте ничего – подробности влияют на объективность следствия и, в конечном счёте, на судьбу подсудимого. – В какой-то мере, его судьба в ваших руках.

- Увлекательного рассказа о моём половом акте с Владимиром Игоревичем, не получится,- с вызовом сказала она, в упор, посмотрев на судью. – Что, расстроились?- обратилась она уже к людям, сидевшим у подиума. – Вижу, что расстроились. – Я сама расстроилась, когда Володя мне отказал. – Между нами ничего не было.

- Пожалуйста, подробнее.

- Я и рассказываю,- отозвалась Галя. – Вечер продолжался, мы сидели за столом. В какой-то момент Володя встал из-за стола и прошёл в уборную. Я выждала паузу и вышла следом. – Я всё рассчитала верно – тихонько, не включая свет, пробралась в ванную комнату, надеясь, что после уборной, он обязательно зайдёт вымыть руки. – Зашла, расстегнула пуговицы блузки и затаилась. – Такой приём срабатывает всегда, особенно когда мужчина не слишком трезв. Но я просчиталась. – Володя и в этом оказался не такой как все. Он включил свет в ванной, вошёл и посмотрел на меня – мне даже показалось, что он мгновенно протрезвел. И он вовсе не смутился, увидев мою обнажённую грудь. Если бы я почувствовала его неуверенность, то смогла бы повернуть ситуацию в свою пользу. – Но нет, он мгновенно всё понял, и просто отвернулся. – Галя, я женат,- сказал он, - И секс с посторонними женщинами для меня неприемлем – извини. – Сказал, как отрезал, и вышел, закрыв за собой дверь, а я, как дура, осталась. Постояла ещё немного, застегнула свою блузку, и пошла за ним следом. – В тот момент, я его ненавидела – никто и никогда не поступал со мной так. И я решила ему отомстить. – Но как? – Решение появилось, когда я снова села за стол рядом со Светкой. Я даже улыбнулась тому, что придумала. – Я решила отомстить не только ему.

– Что улыбаешься подруга? – спросила Света. – Что-то хорошее произошло? – Ты даже не представляешь насколько,- ответила я. – Этот Володя, мужчина просто исключительный. И я в красках рассказала ей о том, чего не было. – В том, что произошло, мне не понравилось только одно,- добавила я. – Когда всё закончилось, он повел себя по-хамски. – Шепнул мне на ухо – Было здорово, ты оказалась великолепна – не ожидал – ведь весь вечер, я хотел твою подругу Свету. – Выслушивать такое, не очень-то приятно, - продолжала я, врать. – Я послала его подальше и вытолкала за дверь ванной комнаты.

Света сидела, слушая меня, и, похоже, верила каждому моему слову. – Она хотела верить. – Я видела, как она, бросает украдкой похотливые взгляды на Володю. – Я же, была невозмутима, злорадствуя в душе. – Теперь,- думала я,- эта тупая сучка не успокоится, пока не получит то, что как она думала, получила я.

- Алкоголь делал своё дело,- продолжала свой рассказ Галя. – Через некоторое время Володя снова вышел в уборную. Эта дура, ни о чем, не подозревая, решила повторить мой манёвр. – Как же я радовалась – пробил мой звёздный час,- думала я,- Теперь, когда Володя её пошлёт, она получит то, что заслужила по праву.

Минут через десять вернулся Володя, а ещё через несколько минут рядом со мной за стол уселась Света. – Я посмотрела на неё и поняла, что надеялась не зря. – Её выражение лица говорило само за себя – было видно, что она еле сдерживается от злости – нездоровый румянец на щеках, презрительно поджатые губки, взгляд, избегающий моих глаз – всё это, самым наилучшим образом, подтверждало мою догадку. – Ну…, как всё прошло?- спросила я. – Лучше не бывает,- сказала она, несколько напряжённо, глядя куда-то в сторону. – Я же, смотрела на Володю, и в который уже раз жалела, что для меня, он недоступен. – На нас со Светкой ему было глубоко наплевать. – Нельзя сказать, что он не любит женщин. – Скорее всего, это не так, но в свою личную жизнь, никого кроме своей Маши, пускать не собирается. – Я на него, за это, уже не сержусь, но до сих пор, очень сильно завидую его жене.

Позже, когда мы собрались уходить, и нам стало понятно, что у Веры тоже вышел большой облом, Светка придумала свой хитрый план – сказать Вере, что мы переспали с Володей. – Давно пора поставить эту самодовольную дуру на место,- сказала она. – Мне эта идея понравилась. – Я Веру никогда не любила, последнее время, она раздражала меня всё больше и больше, а тут появилась возможность наступить ей на больное место. – Мы сели в такси, а по дороге домой, разыграли настоящую маленькую пьесу. – Вера, поверила – нам стало значительно легче – всегда становится легче, когда понимаешь, что кому-то хуже, чем тебе.

Галя замолчала, глубоко задумавшись, словно решая, что ещё можно добавить и стоит ли что-то ещё добавлять. Видимо, решившись, окинула всех присутствующих взглядом. – Я видел, что этот её взгляд преобразился – он, словно, заледенел.

- Не знаю, что происходит здесь,- сказала она твёрдо. – Но одно могу сказать точно – всё, что происходило со мной раньше – тупая блядская игра – ничего настоящего. – Раньше я не считала, что это важно. – Убедила себя, что по-другому и не бывает, поверила в это, но теперь вижу, что ошибалась. – Хочу и одновременно не хочу, верить своим глазам. – Оказывается, по-другому, не так, как у меня – бывает. – Маша – сидит, слезами заливается – любит своего непутёвого мужа и скорее всего, готова его простить. – Володя, при всех его тараканах в голове, несмотря на имеющиеся у него возможности – остаётся верен своей жене, любит её, готов снова и снова, вымаливать у неё прощение. – Мне это трудно понять. – Невозможно представить, что кто-то, вот так бескорыстно готов отказаться от собственных желаний. – Нам с моими подругами этого точно не понять. – Мы разучились чувствовать – только удовольствия на уме.

- И зачем я только это поняла?- спросила она. – Теперь, жить как раньше, у меня уже не получится, а по-другому, я всё равно не смогу.

И она, не дожидаясь разрешения – вышла из-за трибуны и спрыгнула с подиума.

- Галина Николаевна, остановитесь немедленно!- закричал человек в мантии. – Это неуважение к суду – вернитесь к трибуне!

- Не надо на меня кричать. – Это меня не испугает,- ответила она, обернувшись, и посмотрев на него. – Что, тоже сделаете меня немой? – Это, пожалуйста, я уже всё сказала. – И если хотите знать, я иногда мечтаю об этом – вы даже представить себе не можете, сколько всякой дряни мне приходится выслушивать,  делая вид, что мне интересно и, улыбаясь, отвечать.

- Неуважение к суду! – ехидно спародировала она. – Да что это за преступление такое, и что это за суд? – Знали бы вы, насколько оно незначительно, по сравнению с тем, что я в своей жизни делала!

- Я знаю,- тихо сказал судья, мгновенно успокоившись. – Я знаю значительно больше, чем вы можете себе представить. – Мало того, очень многое могу изменить. – Главное видеть в этом смысл.

- Садитесь, Галина Николаевна,- добавил он. – Мы ещё вернёмся к этому вопросу.

 

Услышав, слова этого человека – я похолодел. – Он вовсе не был судьёй, - он был значительно больше, и ему, вовсе не были нужны наши показания,- понял я. – Он и так, знал всё. – Он выворачивал нас по очереди, на изнанку, вернее, мы сами выворачивались перед ним, а он  смотрел, что там у нас, внутри, заставляя, копаться в собственном дерьме. – Такое вот, извращённое издевательство. – Зачем он делал это? – И чем же он тогда, лучше нас? – И почему…

- Как бы там не было, и кем бы вы меня не считали Владимир Игоревич,- сказал человек в мантии,  слегка улыбаясь, обрывая мои мысли. – Здесь всё-таки суд, а я в нём судья – уполномочен, с вашего позволения. – Дело № 2987675572, будет рассмотрено полностью. – Наказание, в зависимости от обстоятельств дела, будет определено, и как я ранее обещал – окажется неизбежным. – Крепитесь, ещё далеко не всё, мы пока только в середине пути.

 

Свидетель №4.

 

- Для дачи показаний вызывается Светлана Анатольевна! – выкрикнул судья.

Света боязливо озираясь по сторонам, робко прошла к подиуму, забралась на него и встала за трибуной.

- Не нужно бояться,- сказал ей судья. – Честно и правдиво ответьте на вопросы, и с вами не случится ничего плохого.

Она вопросительно и с некоторым страхом взглянула на него.

- Да…,- он махнул рукой. – Дар речи временно восстановлен. Вы снова можете свободно говорить.

Судья старался быть бесстрастным. – Так оно и было, но всё же, в его жесте и фразе, мелькнуло лёгкое пренебрежение.

Света это почувствовала. – Взгляд её изменился, она больше не выглядела растерянной, испуганной и беспомощной девочкой.

- И на какие вопросы я должна отвечать?- резко спросила она.

Человек в мантии пожал плечами и уставшим голосом ответил:

- Вы, Светлана Анатольевна, прекрасно знаете, что я хочу услышать – вопросы всё те же, что и к другим. Но мне их повторить не сложно. – Как и при каких обстоятельствах произошёл факт вашей близости с Владимиром Игоревичем? Не пропускайте никаких деталей, важны любые мелочи.

Света с неприязнью, вновь посмотрела на судью. Мне даже показалось, что её глаза на мгновение вспыхнули желтоватым светом.

- Хотите ответов? – Сейчас вы их получите! – выпалила она. – Но прежде вы должны знать, что меня не пугают ваши призрачные угрозы.

- Подумайте хорошенько,- вкрадчиво, ответил человек в чёрной мантии. – Стоит ли так рисковать, пытаясь ввести суд, в заблуждение? – Я не обязан вам это говорить, но хочу вам помочь – я ясно вижу, что вы задумали – Ради чего? – Кого вы собираетесь обмануть? – Не делайте глупостей, взвешивайте каждое слово.

- Договорились! – крикнула она и рассмеялась.

- Итак,- начала она свой рассказ, стрельнув в меня недобрым взглядом. Повернулась к людям у подиума и добавила:

– Начнём с того, что я как дура, поверила этой твари, прикидывающейся моей подругой. – Она кивком указала на Галю. – Очень уж хотела переспать с Володей. – Так, хотела, что еле дождалась, когда он выйдет из-за стола. – Но нет худа, без добра. – Я поверила в обман и по проторенной дорожке отправилась в ванную комнату. – Там, я решила, что полумеры мне не подходят. – Я сняла блузку полностью, бюстгальтера на мне не было с самого начала – незачем скрывать то, что и так смотрится великолепно. – Сняла на всякий случай и трусики, оставшись только в юбке. – Я бы сняла и её, моё обнажённое тело действует на мужчин сногсшибательно, но я не знала Володю достаточно хорошо, а некоторых мужчин пугает слишком резкий переход.

- Вас интересовали дополнительные подробности? – Позы?- спросила она, обращаясь к судье. – Пожалуйста, всё расскажу без утайки. – Когда Володя включил свет и вошёл ко мне в ванную, он увидел …

 

То, что она рассказывала дальше, я помню смутно. Я смотрел в глаза своей жены, а Маша, не отводя взгляда, смотрела на меня. Мне очень не нравился этот, её взгляд, он не выражал ничего. Её глаза словно умерли. – Неподвижные, ничего не видящие глаза, полные боли. – Мне стало страшно. – Я понял, что вернуть наши отношения будет очень и очень не просто, а возможно, и не получится уже никогда. – Я и сам почти умер в тот момент, понимая, что если из моей жизни уйдёт Маша – жить будет просто незачем.

Я впал в какое-то заторможено-безразличное состояние, из которого, спустя время, меня вывел крик:

- …А мне плевать!- услышал я, реплику Светы. Видимо, она обращалась к судье. – Мне глубоко безразличны все ваши  предупреждения вместе с наказаниями – я говорю то, что считаю нужным. – Для вас, правда, одна, для меня другая.

Судья медленно поднялся со своего места. Мне показалось, что он стал значительно выше. – Он почти упирался головой в потолок. – Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он окинул своим взором людей сидящих перед ним, посмотрел на меня. – Я невольно отвёл глаза в сторону – можно было ослепнуть от ярости, что излучал его взгляд.

- Властью, данной мне,- начал он. – За циничную ложь и полное неуважение к суду и слушателям, Светлана Анатольевна приговаривается к полному изъятию из реальности. – Решение принято и обжалованию не подлежит.

Я сидел, глядя себе под ноги, не желая видеть, что происходит вокруг, боясь снова встретиться с женой взглядом.

После слов судьи, что-то вспыхнуло, со стороны свидетелей, раздался выкрик, больше похожий на стон. – О…о…ох. – Очень низкий звук, заставивший меня, вопреки моему желанию, всё же посмотреть, что происходит на подиуме. – Там, уже ничего не происходило, всё уже произошло. – Судья молча сел на своё место и молча разглядывал людей перед собой.

Выбирает следующую жертву,- подумал я.

Светы нигде не было. – Трибуна оказалась пуста, на стульях перед подиумом, её также не наблюдалось.

Что за чертовщина здесь происходит?- подумал я.

- Всего лишь суд, Владимир Игоревич,- ответил человек в мантии, снова читая мои мысли. – Суд над вами. – Пока, для вас, всё складывается неплохо. – Показания последнего свидетеля в расчёт брать нельзя – остальные, боле-менее нейтральны. – Везунчик вы, Владимир Игоревич. – Так, глядишь, и сумеете выскользнуть из цепких лап правосудия, - рассмеялся судья.

Я мельком посмотрел на жену, он проследил за моим взглядом.

- Всегда больше всех, достаётся нашим самым любимым – это закон,- оборвав свой смех, совершенно серьёзным голосом, добавил судья. – Когда-нибудь, я расскажу вам, почему и как, это делается, если конечно, это когда-нибудь, наступит.

- А сейчас,- сказал он. – Продолжим. – Требуется разобрать косвенные обстоятельства этого дела. А их, тоже, признаюсь, немало. – Накуролесили вы Владимир Игоревич.

 

Свидетель № 5….20.

 

– Для дачи показаний вызывается старший сержант милиции Смирнов Юрий Константинович, - объявил судья.

Со своего стула встал и прошёл к подиуму щуплый, небритый человек с печальным лицом, в спортивных тренировочных штанах с лампасами и в голубой майке. – Было видно, что попал он сюда, едва проснувшись, совершенно не успев привести себя в порядок.

Выслушав вопросы судьи, человек на мгновение задумался и стал говорить:

- Заступил, я, значит, на смену. Получил табельное оружие и вышел со своим напарником совершать обход. То да сё, в обычном режиме – несколько пьяных в отделение отвели, даже один карманник попался. – Что касается подсудимого. – Где-то в районе часа ночи, уже сегодняшнего дня, у станции метро «Проспект просвещения», смотрю – идут. То есть, я хотел сказать – идут, шатаются – подсудимый со своим другом. – Совсем охренели – песни поют, бутылки пива в руках, отхлёбывают, ни от кого не прячась, девки какие-то вокруг них вьются, короче, олигархи – гуляют – полный беспредел. – Мы с напарником подошли, девиц, как ветром сдуло, а эти двое остались…

 

Дальше моё сознание, видимо, не выдержало и частично отключилось. – Сработал защитный механизм. – Это было необходимо – от огромного количества негативной информации и бесконечной череды событий можно было сойти с ума. Для меня всё стало выглядеть, как при просмотре фильма в ускоренном режиме. – Свидетели мелькали один за другим, я слышал, что они говорили, но только в общих чертах. – За сержантом, на подиум поднялся, мужчина средник лет, с синяком под правым глазом. – Мы ли с Василием помогли ему получить этот синяк, или он был у него ещё до нас, я в своём странном состоянии, так и не понял.

Дальше, на подиум поднялась женщина – продавец круглосуточного продуктового магазина – её, мы с моим другом, угрозами и подкупом, практически заставили продать нам алкоголь в неположенное время.

Давала показания милая девушка, совершенно незнакомая мне, во всяком случае, я её не помнил. – Рассказывала, как мы пытались пригласить её в гости.

Выходили на подиум, поочерёдно, две проститутки, которых, не захотели брать в гости, мы.

Соседи Василия – сверху, снизу, сбоку – друг за другом жаловались на нас. – Шум, гам, громкая музыка, курение на лестнице.

Какая-то женщина, обвинила нас, в том, что мы напугали её собачку, бросив в неё, пустую пивную бутылку.

Были и другие.

Кому-то случайно поцарапали автомобиль, на кого-то косо посмотрели, кому-то грубо ответили – нескончаемая череда свидетелей. – От души постарался человек в мантии. – Собрал всех. – Выкопал все возможные факты.

К концу слушания этого дела, я настолько уже устал от них, что почти ничего не мог  воспринимать. Я и себя почти перестал ощущать, словно всё происходящее в этой комнате относилось вовсе и не ко мне. Наверное, поэтому, я не сразу услышал, что меня зовут.

 

- …Владимир Игоревич,- повышая голос, и видимо уже не в первый раз, обратился ко мне судья.  

- Да..., да…,- словно проснувшись, ответил я, поднимаясь со своего табурета, с удивлением обнаруживая, что возможность двигаться и говорить снова вернулась ко мне.

- Суд рассмотрел все обстоятельства этого дела,- громогласно объявил, он. – Но, прежде чем будет принято окончательное решение, вам, Владимир Игоревич, предоставляется право последнего слова. – Что вы можете сказать в своё оправдание?

 

Что я мог ему сказать? – Извините, я был невменяем – алкоголь проклятый – не понимал, что делаю. – На самом деле, я не такой уж и негодяй и когда трезвый, веду себя в основном пристойно. – Так я ответить не мог. – Это прозвучало бы глупо и нисколько меня не оправдывало.

 

Я стоял и молчал.

Пауза затянулась.

- Подсудимый, я жду,- сказал судья. – Неужели у вас нет ничего, что могло бы вас оправдать?

Я молча развёл руки и взглянул на судью. Он пристально смотрел на меня и всё ещё ждал.

- Мне нечем себя оправдать,- чуть слышно промямлил я. – Я виновен во всём.

- Так и запишем,- ответил судья. – Раскаялся – не безнадёжен.

Затем, закрыв глаза, на мгновение задумался. – Или,- подумал я,- откуда-то извне, получает нужную ему информацию. – Человек снова открыл глаза.

- Решение принято!- провозгласил он, обращаясь ко всем присутствующим. – Рассмотрев, все обстоятельства дела, суд не нашёл в действиях Владимира Игоревича фактов, подтверждающих предположение о коварной измене. Однако, учитывая просьбу Марии Степановны, а так же многочисленные свидетельские показания – подсудимый приговаривается к  запрету на ведение семейного образа жизни, вплоть, до полного избавления от алкогольной зависимости.

- Это что значит?- невольно выкрикнул я, не желая понимать такие решения.

- Вы и сами, Владимир Игоревич, прекрасно знаете, что это значит. – Марии Степановны вам больше не видать, если только вы…

- Я не согласен! – в отчаянье выкрикнул я. – Вы не имеете права! – Вы не понимаете – без Маши, мне незачем жить! – Лучше уж сразу расстреляйте.

- Что ж,- ответил судья,- С первого июня, такая мера пресечения за ваше правонарушение – возможна. 

И он взмахнул рукой.

В тот же миг, всё вокруг мгновенно преобразилось. – Я оказался стоящим у кирпичной стены, а мне в лицо, с очень близкого расстояния, смотрело дуло станкового пулемёта.

Не дав мне ни секунды передышки, пулемёт со страшным грохотом выпустил в меня с десяток пуль, я зажмурился от страха, а пули, пронзая моё тело, вызвали жгучую боль и прижали меня к стене. Особенно болезненным оказался последний выстрел, его пуля, пробила мне правое плечо.

Я невольно вскрикнул и открыл глаза.

 

Эпилог.

 

- Конечная!- выкрикнул мне прямо в ухо, мужчина в форме работника метро. – Освободите вагон, не задерживайте отправление поезда. – С вами всё в порядке? – Еле сумел вас разбудить.

- Да,- ответил я, ему, поднимаясь и потирая правое плечо, которое он слишком сильно ударил, пытаясь привести меня в чувства. – Всё в полном порядке,- повторил я и улыбнулся, радуясь, что всё, что мне привиделось всего лишь сон. – Извините,- добавил я и вышел из вагона.

На площади у метро, я купил цветы – семь штук средней крупности тюльпанов в бумажной обёртке. Не задерживаясь больше ни на минуту, с глупой улыбкой на лице, скорым шагом отправился домой.

Через пять минут я оказался у двери в свою квартиру.

Тихо, стараясь не шуметь, открыл ключом замок, вошёл в прихожую, включил свет. – В квартире было до странности тихо. – Может быть, ещё спит,- подумал я о своей жене. – Снял куртку и ботинки, надел домашние тапочки и посмотрел в зеркало трюмо, на свою помятую физиономию. – Я готов был сам, не дожидаясь, Маши, отхлестать себя букетом по щёкам. – Лучше было купить не тюльпаны, а что-нибудь посущественней,- подумал я. – Что бы понял, наконец, чтобы навсегда отбило охоту поступать так, как вчера.

Взгляд скользнул ниже. – На трюмо, на самом видном месте лежал лист писчей бумаги. – Как я не заметил его раньше?

Я взял его в руки. – Письмо. – Мелкий аккуратный Машин почерк.

 

Володя прости, что приходится сообщать тебе своё решение таким способом.

Но ты должен меня понять.

Я так больше не могу.

Накопилось.

Ты даже не представляешь насколько мне тяжело. – Я не знаю, что от тебя ждать, и я, больше не доверяю тебе, раз ты вот так, запросто, без предупреждения можешь взять и исчезнуть, оборвать все связи, отключить телефон.

Примерно месяц назад, когда ты так же, как сегодня, внезапно исчез, я решила. – Ещё три попытки исправить всё – Я даю нам с тобой ещё три попытки – тебе, понять, что для тебя важней, а мне попробовать вернуть всё назад. – Три мучительные попытки, ради нашей с тобой любви.

Помнишь, как нам было хорошо с тобой, как мы любили, как мы были счастливы, строили планы, мечтали о будущем. – Куда всё ушло? – Почему так случилось с нами. – Неужели всё ушло навсегда? – Мне не хочется верить, что это так, но многое происходит вопреки нашим желаниям.

Вчера, ты не пришёл, и это было в четвёртый раз, за последний месяц. Как ты можешь так поступать со мной? – Отключил телефон – ни объяснений, ни оправданий – ничего, ты даже не считаешь, что неправ. – Даже если больше и нет любви – так нельзя. – Нужно говорить, ведь мы, долго прожили вместе, нас многое связывало, да и сейчас, если разобраться, разрушены далеко не все связи.

Я ушла. Прости и прощай.

                                                               Маша.

 

P.S.

Меня не ищи. В этом нет никакого смысла. Я сначала, должна решить для себя сама, смогу ли я и дальше жить с тобой. – Мне просто необходимо понять, хватит ли у меня сил терпеть твой бесконечный обман – выслушивать твои обещания, прощать тебя снова и снова и без конца оказываться в такой ситуации как вчера.

 

Я прошёл в комнату, невольно оглядевшись, по сторонам. – Нет…, ничего из того, что мне привиделось во сне, здесь не было. – На первый взгляд, ничего и не изменилось, и всё осталось по-прежнему. – Но в тоже время и изменилось тоже,- подумал я. – Здесь нет, а может быть уже и не будет никогда, моей Маши.

В тот момент, я ещё не осознал этого до конца – я просто констатировал факт.

Мне ещё только предстояло понять, что для меня самое главное.